ЕСТЬ ЛИ у нас НАУКА о ФОТО-СЪЕМКЕ?

НЕТ,—нет. Но должна быть.

Начало. —  Начинающий щелкает. У него нет никакого представления о композиции и поэтому он щелкает все, что только ему попадает под руку. Без разбора, несознательно, бессистемно и отнюдь не организованно. Девять десятых его негативов гибнут при проявлении. Это — первобытный хаос, начальная стадия.

Любитель  — этот уже „умеет» проявлять, но снимает все еще по вдохновению — что понравится. И на этой ступени любитель обычно замерзает. Он, правда, иногда недоумевает, почему в природе выглядело хорошо, а на отпечатке получилась хотя и похоже, но совсем неинтересно, но дальше его рассуждения не идут. Дальше есть только одно: фотография есть машина, автомат, где никакое вмешательство невозможно — что снял, то и получил. И фотография противопоставляется живописи, свободе действий в искусстве.

В. Савельев (Москва) Пионеры.

Спецы — они все знают, все умеют, но от случая к случаю; даже они редко задумываются о возможности некоторого научного подхода, научной разработки вопросов композиции, возведённой в степень искусства.

Когда — фото-продукция перестает быть только ремеслом, „числом поболе», и, выходя за какие-то рамки, вдруг, одним скачком в качество, оказывается на уровне признанного художественного произведения? Разве не интересно, не полезно, на необходимо установить если не законы, то хотя бы законообразности существа этого перехода?

Что это? Может быть, дело в резкости, четкости? Но и расплывчатые, „импрессионистские» листы, вроде сработанных моноклем, зачастую весьма убедительны. Может быть, ретушь, поверхность бумаги, окраска, хорошая наводка на фокус, наклейка на фон, бромойль и т. д., словом, техника дела?

Да, конечно так. Но только ли? Нет, не только.

Зачем? — А масса „начинающих», более или менее овладевших примитивной  техникой  дела и знающих не только о недодержанных н передержанных негативах, но уже и о средствах спасения их, как самым проявлением, так и дальнейшей обработкой, остро ощущает недостаток—не рецептов, но руководств по общим вопросам фото.

В настоящий момент, когда фотоаппарат получает такое огромное распространение через самодеятельные кружки и рабочие клубы, что справедливо приравнивается к карманным часам, когда научная мысль по рельсам НОТ пробирается в самые потайные места человеческой деятельности, оставить фотографирование даже без попытки научной постановки—нельзя, было бы нерационально.

Сигнал. — Пусть первый опыт будет после переработан, дополнен, даже опровергнут, но пора поднять семафор.

Случай. — Если фото есть искусство, то случаю в нем не место.

А всякая квалификация тем самым предполагает нелепость какой-либо случайности.

Главное — это полное, свободное и преднамеренное владение техникой фото.

При научной постановке вопроса не может быть случайно удачной композиции, случайно правильно взятой выдержки. Прежде всего, надо уметь снимать. И только тогда можно приниматься за так называемую „художественную фотографию».

Но разве случайно хорошие снимки, именно в силу их непреднамеренности, не могут быть признанными подлинно-художественными листами? Конечно, могут, но они входят в круг научного интереса не до, а после. К ним, как к продукту той же анархии фото-производств а, принципы теории фотографирования будут приложимы уже к готовым, тогда как организованное производство художественных листов потребует самого кропотливого, самого чернового, но верного предварительного расчета.

Три кита. — Переходя теперь к самому процессу выработки, можно наметить три основных момента ее:

1) Надо увидеть человеческим глазом сюжет съёмки, выбрать, отграничить, очертить в природе, где все меняется от точки зрения и взаиморасположения частей, будущий кадр. Надо мысленно представить себе желаемое именно так, а не иначе вписанным в этот кадр.

2) Надо схватить фото-глазом решенный участок природы и унести его домой, запечатлённым на фото-пластинке.

3) Надо показать добычу — глазу зрителя, показать так, чтобы действие было самым сильным, самым простым и понятным. Надо уметь показать, что называется, „товар лицом», убрав все лишнее, все несущественное, оставив и подчеркнув „главную строку».

Отсюда видно что первые два пункта относятся к месту съемки, где нужны острый глаз и быстрота решений; третий пункт— обработка в лаборатории— требует опыта и знания фото-химических процессов.

Классификация.— Когда нет хаоса, то есть порядок. Ясно, что принципы одного вида фото-съемки нельзя полностью использовать для всех других; нужна классификация. Наметим ее сейчас, не претендуя на какую-либо полноту и точность:

1) Видовые, пейзажные снимки

2) Производственные (машины, внутренность зданий, выставки)

3) Портретные

4) Групповые

5) Жанровые (хроника)

6) Движения

7) Научные

8) Репродукционные

Остановимся теперь вкратце на некоторых подробностях.

И. Чечурин (Омск) «Грызи гранит науки».

Тема снимка—не то же ли, что заглавие в книге? Важна для немедленной и верной ориентировки не только в том, что именно снято, что—главное, но и в том, что взятое положение — лучшее из всех возможных, что вырезок самостоятелен и закончен вполне.

Перед съёмкой всегда надо давать себе отчет, что будет главным, а что — второстепенным. Иногда главное — это все в общем, иногда — часть; тому или другому подчинится тогда и выбор фокуса, и диафрагмы, и самого объектива. Сюда же относится умение найти точку зрения (фас, сбоку, снизу, сверху), уклон доски и установку штатива. Норма требует параллельности плоскостей, во избежание сокращений (ракурсов), но разве же все ракурсы обязательно плохи?

А раз есть исключения, то, значит, должен быть закон.

Характер освещения в фотографии почти всегда играет решающую роль („светопись»), но „правила» его настолько кустарны и необработаны, что сводятся почти к непосредственному чутью. А, между тем, один вопрос освещения архитектуры в солнечный день — с его скульптурной лепкой и живописностью облачного дня — стоит серьезного внимания. Еще больше вопрос света, и, главным образом, искусственного, с его бесконечными комбинациями, — в портрете.

Композиция — наиболее существенное условие художественности в фотографии.  Лицо, место, группа, совершенно сами по себе безразличные для большинства зрителей, приобретают художественную ценность именно благодаря удачному взаиморасположению отдельных частей, масс, света и теней и подчинению их общему заданию.

Ничего лишнего, ничего неоправданного.

Здесь открывается новая глава исследования: а если при съёмке нельзя избежать чего либо постороннего? Как избавиться от него, не только не испортив, но, напротив того, улучшив природу вмешательством обработки негатива или отпечатка?

Фон — совсем отдельная, важная проблема, которая дробится на 2 части: фон внутри снимка и фон, как подклейка под отпечаток. Где сказано о том, как велик должен быть лист фона по отношению к отпечатку? Каковы числовые отношения полей верхних к боковым и их вместе к нижним? Каковы наиболее гармоничные отношения тона картонов к окраске отпечатка, когда брать темнее ее, когда светлее, и что в каждом отдельном случае достигается?

Почему — все это может разрешаться в кустарном порядке, когда всего несколько специальных трудов в этой области дали бы сразу богатейший материал для дальнейшего изобретательства и вывели бы, наконец, искусство фотографии из дремучих лесов дилетантизма на экономный и рациональный железо-бетон науки?

Жаль, что размер статьи дает возможность только бегло остановиться сейчас на более детальной разработка основных трех моментов.

Хотелось бы, чтобы все сказанное явилось вызовом для т. т. фотографов-специалистов, имеющих огромный опыт, которым так легко, немного лишь оформив литературно материал своей практики, выступить в следующих номерах „Советского Фото» с теми чрезвычайно богатыми и ценными фактическими данными, которыми они владеют, как неиспользованным архивом.

АН. ТЕ